Разбор «Сказки о
происхождении кикимор»
из книги И.П. Сахарова «Русское народное чернокнижие»
Сказка о происхождении кикимор великолепно, на мой взгляд,
отображает представление русского народа об испытании добродетели, о
цикличности, о возвращении долгов, о том, почему умножается зло в мире
и несчастья наваливаются на человека. Здесь очень философски и тонко в
образе «нечистой силы» выражены «космические законы кармы», в
понимании русского человека, крестьянина.
Оригинальный текст сказки взят в «кавычки» и дополнен вступлением и
концовкой, составленными мною, на основе фольклорного и
этнографического материала, для выступления на краеведческих чтениях в
Суриковской библиотеке г. Углича зимой 2003 года. Он публикуется
полностью и дополнен сносками и комментариями.
Поговорим мы сперва немного о «нечистой силе». Настолько ли она не
чиста?
Отправимся мы для этого в глубокую древность, в языческие времена
нашего народа. Что же мы там сможем разузнать? А ведь много богов
тогда было на Руси. Боги верхнего мира, небесного, боги нижнего мира,
подземного, существа среднего мира, живущего. И у каждого из этих
богов задача своя была, своё предназначение. Одни светилами дневными и
ночными управляли, другие - погодой, третьи - богатствами природными,
прочие же - судьбой людской…. Да много их было-то, дел, в мире всяких,
каждому делу свой хозяин нужен, чтобы на земле, под землёй, да на
небесах порядок был. А имя этому порядку законному - «Правь». И
считали предки наши, что жить нужно поправильному, позаконному, стало
быть. Но тому же, кто закон этот жизненный нарушит, наказание
уготовано от высших сил. В чьей вотчине нарушение произошло, от того
бога и наказание последует. А чтобы боги не гневились, да благожелали
человеку, много на тот счёт обрядов, да ритуалов совершалось прежде.
Однако, шло время, менялись и боги. Окрестили Русь. Что же делать с
прежними богами, как заставить людей их позабыть, от них отвернуться?
Вот и стали именовать нового бога, пришедшего на Русь - Светлым, мать
его, Марию, Девой Пречистою, людей, что в новую веру оборотились -
очищенными, омытыми Святой водой, а прежних богов, да идолов, да духов
- погаными, не чистыми, «нечистью», стало быть.
Да и по закону-то жизни, у каждого света тень есть, у каждой правды -
кривда, у каждой жизни - смерть, а иначе не отличить одного от
другого, всё будет сплошным НИЧЕМ. Вот и стали прежние боги
«противовесом» нынешним, но из миропонимания народного не удалились
совсем, а стали «суеверными», то есть веровали в них всуе, в обычной
жизни, каждодневной. И что бы не делал крестьянин, нет-нет, да и
вспомнит он о прежнем, как деды, да прадеды делали, да чтоб не
рассердить ни кого, да не обидеть, на всякий случай, «от греха»,
грех-то и совершит, попросит силу эту древнюю, «нечистую», то в работе
подсобить, то за хозяйством приглядеть, то погоду наладить, то урожай
послать добрый. Вот и живёт по сей день в памяти народной то, что
прежде правью, а ныне - нечистью зовётся.
А если же что-то в природе, или жизни не так пойдёт, что-то странное,
необычное случится, всему объяснение крестьянин ищет:
« Видать нагрешил кто-то, не по - прави сделал, не по - правильному,
за то и наказание, или знак».
Не потому ли боязливый крестьянин век от веку помнит, не забывает,
кусочки древних ритуалов своих далёких предков. Ведь мир-то, он,
странное дело, с какого места на него не посмотри, с какой позиции, он
ото всюду разный. Как же мужику разобраться, что же воистину белый
свет, а что ночь тёмная. Ведь что добром бывает одному, другому -
сущее зло. Поэтому-то, неверное, мудрёный веками крестьянин привык
всему сомневаясь, как деды завещали делать, на всякий случай.
Вот, к примеру, любой человек на деревне знает, что каждая вещь кроме
своей прямой надобности имеет и иную, «потустороннюю». Всякую вещь в
жизни по-разному использовать можно. Возьмём, к примеру, топор. Ведь и
сегодня каждый знает, зачем ему топор: дерево срубить, обтесать, забор
поставить, колодец срубить. А прежде, одним только топором иной умелец
дом ставил, да украшал, да убранство внутри избы всем на загляденье
сотворить мог. А для чего ещё топор? А ведь для многих дел. Он и в
народном лечении вещь важная. Как занеможет кто, так в изголовье топор
первым делом положить нужно, от жара, да лихорадки. И в избу, где
топор под лавку прячут, ни какая нечисть незваной не войдёт, не
приютится. Боятся злые-то топора. Почему? Да ведь делались топоры
раньше не просто, как сейчас, на фабрике, а ковал топор кузнец, первый
на деревне богатырь да кудесник. Только он, кузнец, волшебство знает,
как из железяки простой, в дело негодной, нож выковать, или топор, или
кольцо обручальное, или подкову, или замок. Только он, кузнец, Перунов
огонь приручить, да себе в услужение поставить может, себе в
услужение, а людям на радость.
Но не только кузнец на деревне кудесник, да не только его изделия
волшебство имеют. Остались, верно ещё, в деревнях дальних умельцы,
знатоки дела волшебного, плотники, да деревянных дел мастера. Давно
это было, во времена незапамятные, стояли по всей Руси-Матушке алтари
древние, капища с идолами по сторонам деревянными. Много тому лет
минуло, но нет, да нет, а встретится у деревни, или хутора, а то и
вовсе на пустом месте, или распутье, столб- не столб, а вроде как
фигура какая-то, даже лицо различить можно, да руки, ноги… . Только
груба больно, как говорят, “топором рублена”. Спроси о ней кого из
молодых - не знают. Но иногда старые люди нет - нет, да и скажут:
«Это Батюшко наш, защитник, стоит, сколь помним себя, стоит, а деды
дедов наших, сказывали, что ставлен он в оберегание, да благоденствие»
«Отчего же так грубо рублен»,- просится вопрос, «неужто мастера
перевелись?»
«Так ведь сделан он из бревна лишь только за 365 прикосновений топора,
не больше, не меньше. Если меньшее количество зарубов на столбе будет
сделано, просчитается мастер, так сколько не достанет раз, столько и в
году дней селение без защиты стоит, но если больше хоть на один, то
всё чародейство прахом пойдёт, бесполезным станет. Да и вот ещё,
заговор с каждым зарубом сказывать надо, только какой - это уж ни кто
и не помнит.»
Много таких волшебных заделок на Руси с числами разными. Где 365(по
солнечному году), где 12 (по месяцам), где 52(по неделям), а где 7(по
дням недели). Всякому числу и действу на Руси у нас объяснение есть,
ни что без умыслу не делалось, не по-прави значит.
* * *
Здравствуйте лета долгие, люд честной!
День вам добрый, день вам радостный!
Шла я к вам долго, шла сквозь времечко.
Да не с пустыми руками, а с преданьецем!
А несла я вам сказочку.
Сказочку, аль не сказочку?
Али малую, аль великую,
Аль простую, али сложную?
А про что? А про нечисту силу!
Испужалися? Да не бойтеся!
Хоть и нечиста, но и от ней польза есть.
Польза не польза, а хозяйству прок.
Ведь всё-то, как есть, неспроста, ай, неспроста!
Дождь испод солнца - неспроста!
Курица петухом споёт - неспроста!
Искры по небу сыплют - неспроста!
Какое дело не начать, всё присказку, да шепоток,
Да приделку знать надо, чтоб сладилось…
Вот повёл мужик коровку - кормилицу на полянку
Примеченную, пригожую, на выпас.
Всё не просто… Топор взял.
Топор то всякий раз при себе иметь надо
От беды какой, аль неудобства.
Взял, да неспроста!
Пенёк на той поляне, стало быть, найти надобно,
Да топориком тем, за семь-то раз - ударов,
Лицо во пне сделать. Да с приговорочкой!
От зверя незваного, человека недоброго,
Травы неладной, немочи всякой, деда лесного
Защита, да успокоение.
А жито когда зацветёт, заколосится, тоже непросто!
Лету-то долго ещё до жатвы. Всякое приключиться может!
Аль потрава какая, аль засуха, аль буря- ураган…
Так от тех неурядиц дело есть.
В день один, что в народе « духовым днём» зовётся (первый день после
Троицы, понедельник),
В который земли-матушки не бередят, не касаются,
Что в аккурат за семицкой неделею…
Так вот в ночь-то перед этим днём, на поле дальнее,
Что от проезжих дорог в стороне,
Чествовать идут хлебопашцы духа полевого.
Да дары с собой несут, дары не простые:
Два куриных яйца, да старого безголосого
Чёрного петуха, украденного у добрых соседей накануне.
Ай, не смейтеся! Всё не просто! Ай, не просто!
Соседям-то от того только польза!
Ведь петух тот чёрный, что семи лет от роду прожил(число 7(здесь и
далее) используется в народной мифологии, как момент завершения
первого цикла, момент инициации, качественного перехода, скачка на
новый этап, ступень, преображение(см. вл. Пропп «Исторические корни
волшебной сказки»),
Яйцо снести может, в аккурат, на Купалу!
Да! Не смейтеся!
Верьте - не верьте, а яйцо такое у меня припасено!
Вам на погляд принесла!
Вот! Каменное!
Пролежит яйцо это в навозе незамеченным 7 недель,
Из яйца вылупится змей огненный, Получато, у нас его звать.
Земля-то его не носит, а только камень! (Чудесные камни - это
окаменелая органика, окаменелости, которыми изобилует Верхневолжье.
Камни, имеющие либо правильную форму, либо чёткий, будто «рукотворный»
узор)
От того и яйцо каменное!
Да вот ещё что, на какой камень змей тот сядет,
На том камне след оставляет!
Но старые то люди говорят,
Что не только камни от змеев тех страдают,
Но и честной народ,
Что за богатствами и удовольствиями потянулся! (Смещение приоритета
ценностей, грехопадение, должно было обязательно повлечь за собой
наказание.)
СЛУШАЙТЕ!
.
«Живет на белом свете нечистая сила сама по себе;
Ни с кем-то она, проклятая, не роднится;
Нет у ней ни родного брата, ни родной сестры;
Нет у ней ни родимого отца, ни родимой матери;
Нет у ней ни двора, ни поля, а пробивается, бездомовая, где день, где
ночь.
Без привету, без радости глядит она, нечистая, на добрых людей:
Все бы ей губить, да крушить,
Все бы ей назло идти, все бы миром мутить.
Есть между ними молодые молодцы, зазорливые.
А и те-то, молодые молодцы, прикидываются по-человечьи и по-змеиному.
По поднебесью летят они, молодые молодцы, по-змеиному,
По избе-то ходят они, молодцы, по- человечьи.
По поднебесью летят, на красных девушек глядят;
По избе-то ходят, красных девушек сушат.
Полюбит ли красну девицу-душу,
Загорит он, окаянный, змеем огненным,
Осветит он, нечистый, дубровы дремучие.
По поднебесью летит он, злодей, шаром огненным;
По земле рассыпается горючим огнем,
Во тереме красной девицы становится молодым молодцом несказанной
красоты.
Сушит, знобит он красну девицу до истомы.
От той ли силы нечистой зарождается у девицы детище некошное.
Со тоски, со кручины надрывается сердце у отца с матерью,
Что зародилось у красной девицы детище некошное.
Клянут, бранят они детище некошное клятвой великою:
Не жить ему на белом свете, не быть ему в урост человечь;
Гореть бы ему век в смоле кипучей, в огне негасимом.
Со той ли клятвы, то детище заклятое,
Без поры, без времени, пропадает из утробы матери.
А и его-то, окаянного, уносят нечистые за тридевять земель в
тридесятое царство.
А и там-то детище заклятое ровно чрез семь недель нарекается
Кикиморой.
Живет, растет Кикимора у кудесника в каменных горах;
Поит-холит он Кикимору медяной росой,
Парит в бане шелковым веником,
Чешет голову золотым гребнем.
От утра до вечера тешит Кикимору Кот-Баюн,
Говорит ей сказки заморские, про весь род человечь.
Со вечера до полуночи заводит кудесник игры молодецкие,
Веселит Кикимору то слепым козлом, то жмурками.
Со полуночи до бела света качают Кикимору во хрустальчатой колыбельке.
Ровно через семь лет вырастает Кикимора.
Тонешенька, чернешенька та Кикимора;
А голова-то у ней малым-малешенька со наперсточек,
А туловища не спознать с соломиной.
Далеко видит Кикимора по поднебесью,
Скорей того бегает по сырой земле.
Не стареется Кикимора целый век;
Без одежи, без обуви бродит она лето и зиму.
Никто-то не видит Кикимору
Ни середь дня белого, ни середь темной ночи.
Знает-то она, Кикимора,
Все города с пригородками,
Все деревни с приселочками;
Ведает-то она, Кикимора,
Про весь род человечь, про все грехи тяжкие.
Дружит дружбу Кикимора со кудесниками, да с ведьмами.
Зло на уме держит на люд честной.
Как минут годы уроченные,
Как придет пора законная,
Выбегает Кикимора из-за каменных гор на белый свет
Ко злым кудесникам во науку.
А и те-то кудесники люди хитрые, злогадливые;
Посылают они Кикимору ко добрым людям на пагубы.
Входит Кикимора во избу никем не знаюча,
Поселяется она за печку никем не ведаюча.
Стучит, гремит Кикимора от утра до вечера;
Со вечера до полуночи свистит, шипит Кикимора
По всем углам и по лавочной;
Со полуночи до бела света прядет кудель конопельную,
Сучит пряжу пеньковую, снует основу шелковую.
На заре-то утренней, она, Кикимора,
Собирает столы дубовые,
Ставит скамьи кленовые,
Стелит ручники кумачные
Для пира не ряженого, для гостей незваных.
Ничто-то ей, Кикиморе, не по сердцу:
А и та печь не на месте,
А и тот стол не во том углу,
А и та скамья не по стене.
Строит Кикимора печь по-своему,
Ставит стол по нарядному,
Убирает скамью запонами шидяными.
Выживает она, Кикимора, самого хозяина,
Изводит она, окаянная, всяк род человечь.
А и после того, она, лукавая,
Мутит миром крещеным:
Идет ли прохожий по улице,
А и тут она ему камень под ноги;
Едет ли посадский на торг торговать,
А и тут она ему камень в голову.
Со той беды великой пустеют дома посадские,
Зарастают дворы травой-муравой».
---------------------
Если где поселится Кикимора, то поселяне на Грачевники призывают
знахарей, которые за великие посулы решаются только изгнать нечистую
силу. В этот день, с утра, поселяется знахарь в опустелый дом,
осматривает все углы, обметает печь и читает заговоры. К вечеру
объявляет в услышание всех, что Кики-мора изгнана из дома на времена
вековечные.
---------------------
Во-о! А спроста ли?
Но скажу вам по-секрету, чтобы сильно то не стращать.
Говорят же люди старые, жизнью мудрёные,
Что коли в совести, чести, да радости жить будешь,
То тебе и страсти ни какие нипочем!
Не потому ль над оконцами светлыми, радостными
Домов наших деревенских, раз от разу,
Змеев летучих, что Получатами звать,
В вырезах увидеть можно,
На счастье, говорят, богатство, да благоденствие,
Да ещё на науку!..
А чтобы познать то её, науку эту,
Нам целая жизнь, говорят, и даётся…
* * *
В сказке просматривается интересный момент. С одной стороны, огненный
змей приносит красной девице «детище некошное», то есть без судьбы («кошь»
- судьба, «Макошь» - несущая судьбу, рожающая судьбу, мать-судьба).
Правда, проклинают это детище ещё в утробе. Проклятие же - это тяжкий
грех, за который следует расплата счастьем, здоровьем, благополучием,
о чём в сказке и говорится далее.
Но если разобраться, за что проклято «детище», то выходит, за то лишь,
что он зачалось у девицы не от земного человека, а от «змея
огненного», фактически же - это не законный ребёнок, зачатый «во
грехе». Избавление же от этого плода считалось облегчением, сокрытием
греха, но грех при этом удваивается. И далее, через семь лет, через
«ступень спирали», наступает наказание. Это «детище», уже наречённое
Кикиморой, возвращается туда, откуда было изгнано, где было проклято.
Фактически, обитание Кикиморы в доме, своего рода клеймо, отметина на
роду о совершении греха в прошлом. Избавиться же от Кики-моры можно
несколькими путями.
Первый путь, о нём в тексте не говорится, может быть потому, что это
само собой разумеется. Но данный путь в сказке изначально был
отвергнут, это православный христианский путь приятия и любви,
поскольку «детище» было проклято. Однако есть ещё возможность покаяния
и молитвы.
Второй путь - вызывание знахаря для избавления от самой Кикиморы. Но
не факт, что спустя время, она не вернётся.
И третий, очень важный путь, путь гармонии, когда духовность
человеческая настолько высока, что позволяет принимать мир во всём его
многообразии, как древних верований, так и современного мировоззрения,
дающий понимание того, что мир лишь отвечает человеку на его деяния. И
использование «летающих змеев», фактически, «нечистой силы», как
оберегающих элементов, в украшении изб, очень показательно.
(Подробное исследование легенды об летающих ужах Получато можно
прочитать в газете краеведов волости Кадка «Кацкая летопись» №№ 65-66,
116-117. и на сайте «К.Л.» kl-21.narod.ru)
Дарья Чужая
